Но мало кто знает, что эти строчки родились почти век назад, в 1920 году, во Владивостоке. Их написал по приезду в "вольный город " колчаковский поручик Арсений Митропольский и назвал "Интервенты".
Серб, боснийский солдат, и английский матрос
Поджидали у моста быстроглазую швейку.
Каждый думал: "Моя!" Каждый нежность ей нес
И за девичий взор, и за нежную шейку:
И врагами присели они на скамейку,
Серб, боснийский солдат, и английский матрос.
Серб любил свой Дунай. Англичанин давно
Ничего не любил, кроме трубки и виски:
А девчонка не шла, становилось темно.
Опустили к воде тучи саван свой низкий.
И солдат посмотрел на матроса как близкий,
Словно другом тот был или знались давно.
Закурили, сказав на своем языке
Каждый что-то о том, что Россия - болото,
Загорелась на лицах у них позолота
От затяжек: А там, далеко, на реке,
Русский парень запел заунывное что-то:
Каждый хмуро ворчал на своем языке.
А потом в кабачке, где гудел контрабас,
Недовольно ворча на визгливые скрипки, -
Пили огненный спирт и запененный квас
И друг другу сквозь дым посылали улыбки.
Через залитый стол, неопрятный и зыбкий,
У окна в кабачке, где гудел контрабас.
Каждый хочет любить, и солдат, и моряк,
Каждый хочет иметь и невесту, и друга,
Только дни тяжелы, только дни наши - вьюга,
Только вьюга они, заклубившие мрак.
Так кричали они, понимая друг друга,
Черный сербский солдат и английский матрос.
В 1920 году в последний островок Российской империи, приехал никому не известный поручик Арсений Иванович Митропольский ( Арсений Несмелов). За плечами у молодого человека были первая мировая, четыре ордена, служба в штабе адмирала Колчака, участие в походе Каппеля, который закончился бегством разбитых частей в Маньчжурию.
Как бывший поручик, он находился под надзором ОГПУ, без права покидать город, но и без запрета на профессию. Живя во Владивостоке четыре года, Арсений служил во многих газетах и журналах, занимаясь литературной поденщиной. Редактировал газету "Русский листок", выходившую как приложение к известной газете "Владиво-Ниппо".
Первый по-настоящему зрелый сборник "Уступы", принесший поэту настоящую известность, увидел свет здесь же, в 1924 году, незадолго до вынужденного бегства в Харбин. О книге тепло отозвался Борис Пастернак. Уже находясь в Харбине, Несмелов еще долго поддерживал переписку с Мариной Цветаевой.
В 1924 году, заблаговременно узнав о готовившихся новой властью расправах над бывшими белогвардейцами, покинул Родину и благодаря карте, данной ему во Владивостоке В.К.Арсеньевым, через глухую тайгу, через советско-китайскую границу сумел добраться до Харбина — главного дальневосточного центра русской эмиграции.
Возвращение Арсения Несмелова на Родину было трагическим. Поэт в числе 127 деятелей культуры русской эмиграции был арестован в Харбине в августе 1945 года. Умер он в возрасте 56 лет в пересыльной тюрьме на приморской станции Гродеково.
На канале "Культура" в цикле документально-публицистических фильмов "Письма из провинции" вышла программа посвященная Владивостоку и поэту Арсению Ивановичу Митропольскому.
На видео старый и современный Владивосток, остров Русский и остров Елены, бухта Золотой Рог ночью, ракетный крейсер "Варяг" на 33 причале, адмирал Колчак.
Повествование ведут Галина Симонова, Александр Колесов, капитан дальнего плавания Борис Булатов, Нина Король
Арсений Несмелов. Побег из Владивостока.1924 г.
Баллада о даурском бароне
Теги: Офицер адмирала Колчака, внучка адмирала Старка, белое Приморье
Возможно, что матрос и был "отличный".
ОтветитьУдалитьТолько в оригинале у Несмелова он был "английский".
Евгений Витковский, автор предисловия к двухтомнику Несмелова.