Анатолий Тихонович Штыров родился 6 марта 1929 года в городе Петровске Саратовской области и всю жизнь посвятил служению Отечеству в рядах Военно-морского флота, пройдя путь от курсанта Горьковского подготовительного военно-морского училища до заместителя начальника военно-морского управления войск Юго-Западного направления.
С 1947—1951 гг. — учёба в Тихоокеанском высшем военно-морском училище. В процессе учёбы изучил английский язык.
Окончив ТОВВМУ 21 сентября 1951 года, получил воинское звание лейтенант и был назначен адъютантом командующего Камчатской военной флотилии.
С 1955 по 1968 годы помощник командира ПЛ, старший помощник командира ПЛ, командир ПЛ С-141.
С 1955 по 1968 годы помощник командира ПЛ, старший помощник командира ПЛ, командир ПЛ С-141.
В годы "холодной войны" и жестокого противостояния двух систем, многократно выполнял задачи боевых служб в Мировом океане, неоднократно действовал в экстремальных ситуацях.
С 1968 года на руководящих должностях в разведке Тихоокеанского флота.
С 1968 года на руководящих должностях в разведке Тихоокеанского флота.
Первый заместитель начальника разведки ТОФ.
Когда в 1968-м погибла подводная лодка К-129, доказал, что американцы ее ищут, определил координаты погибшей ПЛ.
Из разведки флота переназначен офицером оперативного управления штаба ТОФ, заместитель начальника штаба Камчатской флотилии.
В феврале 1984 года по личному ходатайству Начальника Генерального штаба маршала Ахромеева А.Штырову присвоено воинское звание контр-адмирал.
С 1985 по 1988 годы - заместитель начальника военно-морского управления Командования войск на Юго-Западном направлении в ставке в Кишинёве.
Его ратные заслуги отмечены двумя орденами Красной Звезды и орденом «За службу в Вооружённых Силах СССР» III степени, медалями.
Имел прозвища: от подводников — "Неулыба"; от разведчиков — "Штирлиц"; от командования — "Последний из могикан", "Адмирал от сохи".
Это о нем высказывались видные флотские военачальники и маринисты:
Вице-адмирал В. Кругликов, командир 8-й оперативной эскадры в Индийском океане (1980 г.): «Такие, как Штыров, и были становым хребтом, на котором держался флот».
Адмирал В.Сидоров, командующий Тихоокеанским флотом (1982 г.): «За время службы на Балтийском и Тихоокеанском флотах передо мной прошли тысячи флотских офицеров, но обладающего таким даром анализа я не встречал».
Адмирал Э.Спиридонов, командующий ТОФ (до своей гибели в 1982 г.):
«Не знаете? А этот все знает!».
Капитан 1 ранга Н.Черкашин: «Есть в морской разведке один тертый жизнью и битый начальством адмирал, из командиров-подводников.
Из разведки флота переназначен офицером оперативного управления штаба ТОФ, заместитель начальника штаба Камчатской флотилии.
В феврале 1984 года по личному ходатайству Начальника Генерального штаба маршала Ахромеева А.Штырову присвоено воинское звание контр-адмирал.
С 1985 по 1988 годы - заместитель начальника военно-морского управления Командования войск на Юго-Западном направлении в ставке в Кишинёве.
Его ратные заслуги отмечены двумя орденами Красной Звезды и орденом «За службу в Вооружённых Силах СССР» III степени, медалями.
Имел прозвища: от подводников — "Неулыба"; от разведчиков — "Штирлиц"; от командования — "Последний из могикан", "Адмирал от сохи".
Это о нем высказывались видные флотские военачальники и маринисты:
Вице-адмирал В. Кругликов, командир 8-й оперативной эскадры в Индийском океане (1980 г.): «Такие, как Штыров, и были становым хребтом, на котором держался флот».
Адмирал В.Сидоров, командующий Тихоокеанским флотом (1982 г.): «За время службы на Балтийском и Тихоокеанском флотах передо мной прошли тысячи флотских офицеров, но обладающего таким даром анализа я не встречал».
Адмирал Э.Спиридонов, командующий ТОФ (до своей гибели в 1982 г.):
«Не знаете? А этот все знает!».
Капитан 1 ранга Н.Черкашин: «Есть в морской разведке один тертый жизнью и битый начальством адмирал, из командиров-подводников.
Друзья зовут его Канарисом, я считаю, что это Шерлок Холмс в морском варианте, во всяком случае, контр-адмирал Анатолий Тихонович Штыров, поседевший в разведке Тихоокеанского флота, аналитик от Бога, за его спиной самые яростные годы «холодной войны».
О таких говорят - Зубр. Видит не на три метра под землей, а на три мили под водой».
В общей сложности прослужил в ВМФ 44 года, из них на Тихоокеанском флоте — 40 лет (Камчатка, Приморье).
А.Т. Штыров – автор нескольких книг прозы и поэзии, посвящённых службе на военном флоте.
В общей сложности прослужил в ВМФ 44 года, из них на Тихоокеанском флоте — 40 лет (Камчатка, Приморье).
А.Т. Штыров – автор нескольких книг прозы и поэзии, посвящённых службе на военном флоте.
Он был сотрудником «Воина России», публиковался в журналах «Морской сборник», «Наш современник», всегда отстаивал в своей публицистике государственные интересы России, её армии и флота.
КАМЧАТСКОЕ УТРО
Вулканы спят. И море не кипит.
Ушли тепло и мрак вчерашней бури.
И тишина. Со мной одна не спит,
И белый лоб Вилючинская хмурит.
А вот и пёс приблудный. Не один
Встречаю утро, значит, в эту стужу.
Он трётся о сукно моих штанин,
Как будто век со мной, бродяга, дружен.
Ты только, шелудивый, помолчи.
Будь человеком, помолчи со мною.
Присядь и подхалимски не стучи Хвостом.
Я полон этой тишиною.
Как хорошо, что нет вокруг людей!
Тебе на них не надо пастью щерить,
А мне совсем не хочется, ей-ей,
Ни вежливость блюсти, ни лицемерить.
Я эту ночь провёл на берегу,
Сидел, курил, уйдя с измятой койки,
И слушал гул, протяжный моря гул.
А ты, конечно, шарил на помойке.
Так хорошо на этом берегу!
Здесь призраки в давно застывшем чуде
Историю России стерегут
Заклёпанными жерлами орудий.
Здесь, на краю заброшенной земли,
Не ведая крутой науки боя,
Немеркнущую славу обрели
Простые безызвестные герои.
Из грозных бурь и вязкой тишины,
Как горные пласты, ложатся годы,
Где дальними сполохами войны
Освещены забытые походы.
Придёт закономерная пора,
И новое, слепое поколенье
Всё, ярко пережитое вчера,
Повыбросит без тени сожаленья.
Ты мне больную лапу не тяни!
Она, как и положено собаке,
Не перебита, Боже сохрани,
Из-за угла, а смята в честной драке.
Уже вовсю окрасился восток,
А мы сидим в тиши необычайной.
Ну что ж, пошли. Ты здорово помог
Мне в эту ночь, друг верный, друг случайный.
Камчатка, Сопка Любви, декабрь 1978 г.
* * *
Расчистив пыль уже прожитых лет,
Храню в душе бесценную находку —
Свой звёздный час, когда на глубине
Водил свою упрямую подлодку.
КАМЧАТСКОЕ УТРО
Вулканы спят. И море не кипит.
Ушли тепло и мрак вчерашней бури.
И тишина. Со мной одна не спит,
И белый лоб Вилючинская хмурит.
А вот и пёс приблудный. Не один
Встречаю утро, значит, в эту стужу.
Он трётся о сукно моих штанин,
Как будто век со мной, бродяга, дружен.
Ты только, шелудивый, помолчи.
Будь человеком, помолчи со мною.
Присядь и подхалимски не стучи Хвостом.
Я полон этой тишиною.
Как хорошо, что нет вокруг людей!
Тебе на них не надо пастью щерить,
А мне совсем не хочется, ей-ей,
Ни вежливость блюсти, ни лицемерить.
Я эту ночь провёл на берегу,
Сидел, курил, уйдя с измятой койки,
И слушал гул, протяжный моря гул.
А ты, конечно, шарил на помойке.
Так хорошо на этом берегу!
Здесь призраки в давно застывшем чуде
Историю России стерегут
Заклёпанными жерлами орудий.
Здесь, на краю заброшенной земли,
Не ведая крутой науки боя,
Немеркнущую славу обрели
Простые безызвестные герои.
Из грозных бурь и вязкой тишины,
Как горные пласты, ложатся годы,
Где дальними сполохами войны
Освещены забытые походы.
Придёт закономерная пора,
И новое, слепое поколенье
Всё, ярко пережитое вчера,
Повыбросит без тени сожаленья.
Ты мне больную лапу не тяни!
Она, как и положено собаке,
Не перебита, Боже сохрани,
Из-за угла, а смята в честной драке.
Уже вовсю окрасился восток,
А мы сидим в тиши необычайной.
Ну что ж, пошли. Ты здорово помог
Мне в эту ночь, друг верный, друг случайный.
Камчатка, Сопка Любви, декабрь 1978 г.
* * *
Расчистив пыль уже прожитых лет,
Храню в душе бесценную находку —
Свой звёздный час, когда на глубине
Водил свою упрямую подлодку.
Там грозного величия полна,
Гнетущая для слабых, тишина.
Пока живой, да будет жить со мной
Мой экипаж, исполненный отваги,
С которым покрестил я шар земной
На деле, под водой, не на бумаге.
Их не забуду, в памяти храня,
За то, что трусость выжгли из меня.
Мы не успели подвигов свершить,
Попасть в легенду. То — судьбы капризы.
Но там, где мы единожды прошли,
Был сонм врагов тревогою пронизан,
И может быть, всё рации стучат
Зловещие столбцы координат.
Боялся враг! Осиное гнездо
Гудело так, в эфире было тесно —
И янки, и потомки бусидо,
И новые потомки Поднебесной.
И до сих пор нет атомной чумы
Лишь потому, что там не спали мы,
Укутанные пеной с головой,
Когда стальная рыба в знобкой дрожи,
Взвывала сталь, мы панцирь ледяной
С лица сдирали с бородой и кожей.
Когда в кипенье волн гороподобном
Ждала нас бездна холодом утробным.
Мне грустно вспомнить неизбежный час,
Когда, изрезав под водой полмира,
По узкой сходне я в последний раз
Сошёл на пирс. Уже не командиром.
Но всё течёт. Усталый и больной,
Воюю вот с чернильницей штабной.
А там — друзья, которых больше нет.
Растаял след отваги незабвенной.
Они — на дне. И миллионы лет
Не тронет их теперь дыханье тлена.
Растаял след отваги незабвенной.
Они — на дне. И миллионы лет
Не тронет их теперь дыханье тлена.
Их, родине списавшей не в укор,
Американцы ищут до сих пор.
Списавшей ли? Там памятник стоит
У пирса, кособокий и щербатый.
Его слепили из бетонных плит
Солдаты гарнизонного стройбата.
Сварили рубку из листовой жести,
И сурик не жалели. Всё по чести.
Подводному отдали кораблю
Дань местные народные умельцы,
Мы жёнам их собрали по рублю,
Так на Руси сбирали погорельцам.
А бронза — та на идолов нужна.
Большой расход, великая страна!
Кто помнит, этим время вымирать,
А дети долгогривые забудут
И будут с удивлением взирать
На это доморощенное чудо.
И только первогодки из подплава
Прочтут слова чужой и грустной славы.
Американцы ищут до сих пор.
Списавшей ли? Там памятник стоит
У пирса, кособокий и щербатый.
Его слепили из бетонных плит
Солдаты гарнизонного стройбата.
Сварили рубку из листовой жести,
И сурик не жалели. Всё по чести.
Подводному отдали кораблю
Дань местные народные умельцы,
Мы жёнам их собрали по рублю,
Так на Руси сбирали погорельцам.
А бронза — та на идолов нужна.
Большой расход, великая страна!
Кто помнит, этим время вымирать,
А дети долгогривые забудут
И будут с удивлением взирать
На это доморощенное чудо.
И только первогодки из подплава
Прочтут слова чужой и грустной славы.
А нам-то что? Уж недалёк расчёт.
Дела свои, как говорят, — "на бочку".
Дела свои, как говорят, — "на бочку".
Придёт косая, скоренько сочтёт
И влепит уж не запятую. Точку.
1976 г.
Память об Анатолии Тихоновиче Штырове навсегда сохранится в наших сердцах.
Светлой памяти контр-адмирала АПАНАСЕНКО Вячеслава Михайловича
И влепит уж не запятую. Точку.
1976 г.
Память об Анатолии Тихоновиче Штырове навсегда сохранится в наших сердцах.
Светлой памяти контр-адмирала АПАНАСЕНКО Вячеслава Михайловича
Комментариев нет:
Отправить комментарий