«К тому же периоду относится и другой примечательный эпизод, связанный с «М-172».
Интересен он был прежде всего с точки зрения тактики и способности моряков брать от техники даже больше, чем она была призвана дать.
Лодка вела поиск в районе Кибергнеса.
Над морем свистел снежный заряд.
В густой, непроницаемо-плотной метели ничего нельзя было различить уже в нескольких десятках метров.
В такую погоду только чуткий слух Шумихина мог помочь обнаружить цель.
И действительно, среди многоголосых вздохов моря он уловил звук, который, несомненно, принадлежал гребным винтам быстроходного судна.
Тут надо заметить, что наша гидроакустическая аппаратура того времени позволяла вести поиск только путем шумопеленгования, то есть определять направление на источник шума, находящийся в воде.
А вот о расстоянии до цели приходилось только гадать.
Гидролокация, решившая и эту задачу, еще не поступала на корабли.
Для торпедной же атаки надо знать обе величины: и пеленг, и дистанцию.
Вот почему атака без перископа, с помощью одной лишь акустики, считалась тогда делом достаточно безнадежным.
Однако следует иметь в виду и то, что особо одаренный и натренированный гидроакустик был способен точнее, чем предусматривалось техническими формулярами аппаратуры, измерить пеленг на идущий корабль и даже определить примерное расстояние до него.
Таким акустиком как раз и был Анатолий Шумихин.
И командир, веря в талант своего подчиненного, решился атаковать.
Лодка легла на курс сближения с невидимой целью.
Прошло двадцать восемь минут.
В перископе по-прежнему мельтешил непроницаемо-плотный, гонимый ветром снег.
А по расчетам уже надо было ворочать на боевой курс.
И Фисанович начал поворот.
Еще шесть минут — и пора давать залп.
Но противник все еще оставался невидимкой.
Волнуясь, сомневаясь, веря и не веря в успех, командир изменил курс.
Это позволяло отсрочить момент залпа.
Вдруг цель все-таки успеет показаться и рассеять все сомнения?
И на третьей минуте после поворота в снежной пелене вырисовался силуэт большого, тысяч на десять тонн теплохода.
Он шел точно так, как и должен был идти по расчетам, сделанным на основании докладов Шумихина.
Подправлять курс не пришлось.
И спустя три минуты был дан залп.
Обе торпеды поразили судно.
Так была произведена первая на флоте перископно-акустическая атака, на много лет раньше, чем такие атаки стали обычными для наших подводников.
Герой этого боя — Анатолий Шумихин был заметным на бригаде человеком.
Ему посвящались листовки.
О нем писали в газете.
И сам он, наш лучший гидроакустик, не раз делился в газете своим опытом.
Трудолюбивый, дисциплинированный моряк, он изумительно развил свои природные способности, свой тонкий музыкальный слух.
Не обладая этим даром, даже при большом старании стать хорошим акустиком невозможно.
Ведь от того, насколько тонко оценивает акустик изменения силы звука, зависит точность взятого им пеленга.
Его способность запоминать звуки различной тональности лежит в основе так называемой классификации контакта.
Классифицировать контакт — значит определить, что за корабль услышан лодкой: эсминец, транспорт или сторожевик.
Задача, прямо скажем, не всякому под силу!
У нас на бригаде всегда очень внимательно подходили к подбору акустиков, этих незаменимых помощников командира в поиске, атаке и послезалповом маневрировании.
И наши акустики, как правило, отменно справлялись со своими обязанностями».
Контр-адмирал Колышкин И.А. В глубинах полярных морей.
