ОТВЕТНОЕ ПОСЛАНИЕ салаги Виктора АФОНИНА капитану 1 ранга Владимиру ПЕЛЕВИНУ из Нью-Йорка в Харьков.
Уважаемый, Владимир Александрович!
Дорогой Володя!
Уж не помню, в каком из морей бескрайнего Интернет-океана мелькнула твоя морская фуражка, под ней усы с проседью, а еще ниже драгоценный для всех нас золотой ромб ЛЭТИ.
Уж не помню, в каком из морей бескрайнего Интернет-океана мелькнула твоя морская фуражка, под ней усы с проседью, а еще ниже драгоценный для всех нас золотой ромб ЛЭТИ.
И где-то в уголке приписка: В. Пелевин, ЛЭТИ, 1953-1959.
И я смекнул: Ба! Да это же наш, из общаги на 1-м Муринском.
И я смекнул: Ба! Да это же наш, из общаги на 1-м Муринском.
Пытался вызвать в памяти зрительный образ, но прошедшие 50 (!) лет даром не прошли.
Усы и морская фуражка мешали.
А вот фамилия осталась на плаву.
Но я все же каким-то образом отозвался, а назавтра эта мимолетная встреча уже забылась.
Мало ли знакомых фамилий появляется на экранах наших мониторов.
Не думал я, что эта мимолетная встреча будет замечена тобой с высокого капитанского мостика.
И только через несколько месяцев во всезнающем GOOGLE под информацией о моей книге «От Бойтич до самого Нью-Йорка» я обнаружил следующий абзац: “Vladimir Pelevin (Пелевин) blog : Открытое письмо Виктору Афонину в Нью-Йорк...'', а ниже вся моя подноготная...
Я прикинул — полтонны, это при том, что на летние каникулы мы уезжали домой либо копали в колхозах ямы для натурального силоса.
Но у нас были, конечно же не только случайные встречи в буфете общежития или в 18-м трамвае.
Не думал я, что эта мимолетная встреча будет замечена тобой с высокого капитанского мостика.
И только через несколько месяцев во всезнающем GOOGLE под информацией о моей книге «От Бойтич до самого Нью-Йорка» я обнаружил следующий абзац: “Vladimir Pelevin (Пелевин) blog : Открытое письмо Виктору Афонину в Нью-Йорк...'', а ниже вся моя подноготная...
Ну, думаю, допрыгался! Я и в речке-то плохо плаваю, а тут нырнул в Интернет.
Но, если честно, заинтересовался, а потом и обрадовался однокашнику, хотя строго говоря, из одного котелка кашу мы не ели.
Но сколько «силоса» мы потребили в буфете нашего общежития за почти 5 лет совместного проживания!
Я прикинул — полтонны, это при том, что на летние каникулы мы уезжали домой либо копали в колхозах ямы для натурального силоса.
Но у нас были, конечно же не только случайные встречи в буфете общежития или в 18-м трамвае.
Поскольку ты был представителем ЛЭТИ во Всесоюзном смотре студенческих общежитий, ты, наверняка, был членом студсовета нашей общаги ( а может быть даже его председателем?).
В этом студсовете в каком-то созыве был и я.
Кстати, надеюсь, ты не очень возражал, когда наше общежитие заняло первое место по Ленинграду?
А ты не помнишь, случайно, как в первые же дни после заселения нашего общежития, в Красном уголке был организован оркестр народных инструментов?
А ты не помнишь, случайно, как в первые же дни после заселения нашего общежития, в Красном уголке был организован оркестр народных инструментов?
Я играл на балалайке-секунде.
Могли мы встретиться с тобой и у трибуны в большом зале ЛЭТИ.
Ты боролся за за повышение стипендии.
Когда поступал я, она была 395 руб. уже на 1-м курсе.
Но был такой момент, когда ее пытались вернуть в «нормальное русло», т.е. установить на уровне всех ВУЗов (290 руб.).
Вот тогда-то я и залез на трибуну.
Вот тогда-то я и залез на трибуну.
А когда я увидел, сколько народу сидит в огромном зале, у меня заготовленные слова выскочили из головы.
И что-то сморозил такое ,что зал грохнул от смеха.
Конечно же, мое выступление многого не стоило, но стипендию спустить не решились.
Правда, меня никуда после этого не вызывали и повышать культурный уровень не рекомендовали.
Правда, меня никуда после этого не вызывали и повышать культурный уровень не рекомендовали.
Думаю, однако, что тайные характеристики тянулись за нами всю жизнь, т.к. я почувствовал это на себе даже при работе в Саратове.
Что же касается повышения культурного уровня, то после 2-го курса, когда мы уже вышли на из состояния стресса из-за боязни потерять стипу по результатам сдачи экзаменов и зачетов, мы уже подняли головы, чтобы осмотреться и понять, в каком городе мы живем.
Только слепой не мог увидеть, а глухой не услышать те волны интеллектуального воздействия на личность, которые излучал этот Великий город через стены театров, дворцов и домов культуры, филармонических и консерваторских залов, музеев, кинотеатров и многих других очагов культуры.
Более того эти волны, бывало, шли и из корпусов нашего общежития на 1-м Муринском проспекте.
Конечно же, и я помню выступление в Красном уголке общежития Эдиты Пьехи, нашей ровесницы и тогда тоже студентки.
И мы с тобой вместе пели «Ленинградские вечера» под аккомпанемент ее автора В.П. Соловьева- Седого, хотя Василий Павлович и возражал против такого самовольства, т.к. слова песни написал М.Матусовский, живший в Москве.
К сожалению, уже не помню фамилию очень известного оперного певца из Мариинки, было это то ли поздней осенью, то ли зимой, и он даже во время выступления не снимал с шеи теплого широкого шарфа.
Что же касается повышения культурного уровня, то после 2-го курса, когда мы уже вышли на из состояния стресса из-за боязни потерять стипу по результатам сдачи экзаменов и зачетов, мы уже подняли головы, чтобы осмотреться и понять, в каком городе мы живем.
Более того эти волны, бывало, шли и из корпусов нашего общежития на 1-м Муринском проспекте.
Конечно же, и я помню выступление в Красном уголке общежития Эдиты Пьехи, нашей ровесницы и тогда тоже студентки.
И мы с тобой вместе пели «Ленинградские вечера» под аккомпанемент ее автора В.П. Соловьева- Седого, хотя Василий Павлович и возражал против такого самовольства, т.к. слова песни написал М.Матусовский, живший в Москве.
К сожалению, уже не помню фамилию очень известного оперного певца из Мариинки, было это то ли поздней осенью, то ли зимой, и он даже во время выступления не снимал с шеи теплого широкого шарфа.
И, видимо, я был на самом последнем, 19-м (в т.ч. четыре постановки в Москве), 15 декабря 1954 г. во Дворце Культуры им. Кирова на Васильевском острове.
Уж не помню, как я достал билет на этот шедевр, т.к. попасть на него было труднее, чем в Мариинку.
Скорее всего, помог с билетом мой друг Леня Блюмберг, игравший на трубе в оркестре под управлением Анатолия Бадхена, обеспечивающем музыкальное сопровождение спектакля.
Кстати, Володя, я буквально два дня назад на всякий случай через GOOGLE набрал «Весна в ЛЭТИ», и, о чудо!
Скорее всего, помог с билетом мой друг Леня Блюмберг, игравший на трубе в оркестре под управлением Анатолия Бадхена, обеспечивающем музыкальное сопровождение спектакля.
Кстати, Володя, я буквально два дня назад на всякий случай через GOOGLE набрал «Весна в ЛЭТИ», и, о чудо!
Что я вижу!?
С полчаса я балдел, вернувшись во времена начала 50-х годов.
Потому не буду пересказывать, сам посмотришь, если ты еще не видел это чудо.
Скажу только еще об одном эпизоде.
В начале 60-х молодежная союзная радиостанция «Юность» организовывала поездки ''бригад'' молодых артистов, поэтов, музыкантов, композиторов по дальним далям от Бреста до Владивостока.
И вот в наш НИИ в Саратове, где я тогда работал (1960 - 1963 гг), приехала как раз такая бригада, в составе которой были и известные не только тебе, а всему Союзу композиторы Ян Френкель, Александр Колкер и кто-то еще из наших.
И вот в наш НИИ в Саратове, где я тогда работал (1960 - 1963 гг), приехала как раз такая бригада, в составе которой были и известные не только тебе, а всему Союзу композиторы Ян Френкель, Александр Колкер и кто-то еще из наших.
Тот самый Саша Колкер (на фото), который написал музыку к «Весне в ЛЭТИ», а потом уже более сотни популярных песен.
И в нашу бытность первокурсниками, Саша еще тоже был студентом.
И в нашу бытность первокурсниками, Саша еще тоже был студентом.
А в этом нашем НИИ была целая группа выпускников ЛЭТИ с нашего курса: Лева и Тамара Каменецкие, Славка Бурлов, Изя Рохкинд, Люся Мартынова...
И мы, склеив 2 ватманских листа бумаги, написали огромными буквами: «ПРИВЕТ ОТ ВЫПУСКНИКОВ ЛЭТИ !».
Мы вывесили его в актовом зале на уровне балкона, и, конечно же, наш привет был замечен.
Мы вывесили его в актовом зале на уровне балкона, и, конечно же, наш привет был замечен.
После какого-то выступления, переждав горячие и продолжительные аплодисменты, Саша Колкер поблагодарил зрителей, а потом добавил: «Но для нас сегодня дороже всех аплодисментов вот тот плакат», и он показал в нашу сторону.
И тут же попросил нас после концерта пройти к ним за кулисы.
А назавтра я летел в командировку в Москву, и в маленьком самолетике (кажется, АН-24) моими соседями оказались Ян Абрамович и, тогда все еще для нас, Саша Колкер.
Это еще один пример к коллекции «Мир тесен», удивительные эпизоды из которой я надеюсь когда-нибудь опубликовать с указанием подлинных имен и мест встречи.
Уважаемый Владимир Александрович !
А назавтра я летел в командировку в Москву, и в маленьком самолетике (кажется, АН-24) моими соседями оказались Ян Абрамович и, тогда все еще для нас, Саша Колкер.
Это еще один пример к коллекции «Мир тесен», удивительные эпизоды из которой я надеюсь когда-нибудь опубликовать с указанием подлинных имен и мест встречи.
В рамках «ОТВЕТНОГО ПОСЛАНИЯ...» я лишь фрагментарно коснулся тем, имеющих отношение к нашему, увы, давно прошедшему ЛЭТИ-шному времени.
Это наша общая тема, и прикосновение к ней возвращает нас в студенческую молодость, заставляет нас улыбаться широко и искренне.
Я надеюсь услышать (в смысле прочитать) о твоей «Тихоокеанской эпопее».
Думаю, что ты найдешь способ, как это сделать.
Думаю, что ты найдешь способ, как это сделать.
Что касается меня, то в какой-то степени я написал о «друзьях -товарищах», о людях, с которыми шагал по жизни от начальной школы в Бойтичах, через среднюю школу в Брянске, ЛЭТИ (!), «Саратовские страдания», 33 киевских года и «Вторую жизнь» в Америке, в книге «От Бойтич до самого Нью-Йорка», изданной в Брянске в 2008 году.
Многие мои друзья, земляки читали эти главы, страницы о себе, об общих друзьях, о событиях, сопровождавших нас на более, чем полувековом отрезке нашей общей конкретной, ни кем не подредактированной истории и прислали мне теплые, не заказные, тоже никем не корректированные отзывы.
А 1-й том полностью посвящен истории моего села и его жителей, начиная с 1700-годов.
Многие мои друзья, земляки читали эти главы, страницы о себе, об общих друзьях, о событиях, сопровождавших нас на более, чем полувековом отрезке нашей общей конкретной, ни кем не подредактированной истории и прислали мне теплые, не заказные, тоже никем не корректированные отзывы.
А 1-й том полностью посвящен истории моего села и его жителей, начиная с 1700-годов.
Кстати, в нашей церкви моих предков причащал, «женил»... священник И.А. Булгаков, и в Бойтичах в обычной крестьянской избе в 1859 году родился его сын А.И. Булгаков, отец талантливейшего писателя киевлянина по рождению М.А.Булгакова.
Из-за небольшого тиража книга в открытую продажу не поступала.
Из Брянска «по заявке трудящихся» она высылается тем, кому она действительно нужна или о ком она написана.
Из Брянска «по заявке трудящихся» она высылается тем, кому она действительно нужна или о ком она написана.
Как автор я еще располагаю небольшой квотой (только 2-й том, 596 стр.) по символической цене, но наложенным платежом почта отправляет только по российским адресам.
В ближайшее время я через моих брянских друзей постараюсь найти кратчайший по времени и по затратам путь переброски 2-го тома в Харьков, если, он, конечно, действительно будет тебе интересен.
Обнимаю, здоровья всем нам !
Виктор Афонин, Нью-Йорк, ноябрь 2010.
На фото:
Обнимаю, здоровья всем нам !
Виктор Афонин, Нью-Йорк, ноябрь 2010.
На фото:
1. Виктор Афонин.
2. "Десять девок - один я". Женская половина 424 группы, ФЭТ ( Факультет электронной техники) ЛЭТИ, 1956 г.
Слева направо, сидят: Алла Сердюк, Надя Любоморова, Эмма Левина;
стоят: Рая Зуева, Элла Быкова, Вика Анкудинова, Мира Сивошинская, Галя Леви, Ида Шалаева, Рита Круглякова.
Над ними Володя Дмитриенко; в сторонке Володя Звездов, Володя Алексеев.
3. Виктор Афонин. "Освоение гитары". Комната №74 общежития ЛЭТИ, 2-й курс, 1956 г.
4. Виктор Афонин. Саратов, 1960 г.
5. "Весна в ЛЭТИ".
6. Выпускник ЛЭТИ композитор Александр Колкер и его супруга певица Мария Пахоменко.
7. Знак ("ромб") об окончании ЛЭТИ
В 1953 году солидный вуз ЛЭТИ превратился в Ленинградский Эстрадно-Танцевальный Институт с легким электротехническим уклоном.
Май 1953 года – два месяца как умер Сталин, страна замерла в растерянности…
А в одном из ленинградских вузов студенты ставят первый советский мюзикл "Весна в ЛЭТИ". ВИДЕО.
