Контр-адмирал Анатолий Штыров. Человек - эпоха

"Сейчас, на склоне жизни, я могу с чистой совестью сказать: я был слабым человеком. 

Но судьба толкала меня на самое трудное. 

Но я могу заявить, что для своего Отечества я сделал всё, что мог. 

Притом — бескорыстно. 

А если кто считает, что он мог бы больше, так пусть сделает это..." 

Анатолий Штыров.

Редкое по искренности и чувству собственного достоинства признание принадлежит человеку, вышедшему из самых что ни на есть низов советского простонародья, но одарённому столь разнообразными талантами, столь сильной волей и такими нравственными основами, что, читая его книги, невольно приходишь к выводу: 

если Россия сможет в настоящем и будущем воспроизводить людей такой породы, то она не пропадёт никогда.

Поскольку и как литератор, и как человек Анатолий Тихонович Штыров почти неизвестен читателю, то мы обозначим основные вехи его незаурядной судьбы. 

Родился Анатолий Штыров 6 марта 1929 года в г. Петровске Саратовской области.

Жестокая нищета, безотцовщина, естественно, наложили отпечаток на все ранние мироощущения.

Сочинять стихи начал с четвёртого класса. 

В 1944 году, в соответствии с указом Сталина подбирать беспризорников на железных дорогах, попал в военно-морское подготовительное училище (город Горький). 

В процессе учёбы изучил французский язык.

В 1947 году исключён из комсомола "за антисоветские настроения". 

С 1947—1951 гг. — Тихоокеанское высшее военно-морское училище. 

В процессе учёбы изучил английский язык. 

Окончив ТОВВМУ 21 сентября 1951 года, получил воинское звание лейтенант и был назначен адъютантом командующего Камчатской военной флотилии.

Свой мрачный дебют адъютантом 
Я начал и, хамству не чужд, 
В себе обнаружил «таланты»
Судьи человеческих нужд. 

Глухую гордыню смиряли — 
И не было чувства смешней, 
Когда мне все страхи вверяли 
Начальники всех степеней.

С 1953 года — служба на дизельных подводных лодках (Баку, Балтика, Камчатка). 

... Низвергнут с олимпа штабного, 
Слегка был пощипан орел, 
И в мире подводном, суровом, 
Он хмурое братство обрел. 

Забрав лейтенантские шмотки, 
Вошел я в железную твердь.
На тесной и старенькой лодке 
Моя началась круговерть. 

С 1955 по 1968 годы помощник командира ПЛ, старший помощник командира ПЛ, командир ПЛ С-141. 

В годы "холодной войны" и жестокого противостояния двух систем, многократно выполнял задачи боевых служб в Мировом океане, неоднократно действовал в экстремальных ситуацях. 

С 1968 года на руководящих должностях в  разведке Тихоокеанского флота. 

Первый заместитель начальника разведки ТОФ. 

Когда в 1968-м погибла подводная лодка К-129, доказал, что американцы ее ищут, определил координаты погибшей ПЛ. 

Из разведки флота переназначен офицером оперативного управления штаба ТОФ, заместитель начальника штаба Камчатской флотилии. 

В феврале 1984 года по личному ходатайству Начальника Генерального штаба маршала Ахромеева А.Штырову присвоено воинское звание контр-адмирал. 

С 1985 по 1988 годы - заместитель начальника военно-морского управления Командования войск на Юго-Западном направлении в ставке в Кишинёве.

За образцовую многолетнюю службу А. Т. Штыров был награждён многими орденами и медалями. 

Имел прозвища: от подводников — "Неулыба"; от разведчиков — "Штирлиц"; от командования — "Последний из могикан", "Адмирал от сохи".

Это о нем высказывались видные флотские военачальники и маринисты: 

Вице-адмирал В. Кругликов, командир 8-й оперативной эскадры в Индийском океане (1980 г.): «Такие, как Штыров, и были становым хребтом, на котором держался флот». 

Адмирал В.Сидоров, командующий Тихоокеанским флотом (1982 г.): «За время службы на Балтийском и Тихоокеанском флотах передо мной прошли тысячи флотских офицеров, но обладающего таким даром анализа я не встречал». 

Адмирал Э.Спиридонов, командующий Тихоокеанским флотом (до своей гибели в 1982 г.): «Не знаете? А этот все знает!».

Капитан 1 ранга Н.Черкашин: «Есть в морской разведке один тертый жизнью и битый начальством адмирал, из командиров-подводников. 

Друзья зовут его Канарисом, я считаю, что это Шерлок Холмс в морском варианте, во всяком случае, контр-адмирал Анатолий Тихонович Штыров, поседевший в разведке Тихоокеанского флота, аналитик от Бога, за его спиной самые яростные годы «холодной войны». 

О таких говорят - Зубр. Видит не на три метра под землей, а на три мили под водой».

На протяжении почти 40 лет сочинял стихи (для себя), о чём сослуживцы не имели понятия. Множество стихов из-за неустроенности жизни потеряно. 

В общей сложности прослужил в ВМФ 44 года, из них на Тихоокеанском флоте — 40 лет (Камчатка, Приморье), где в совершенстве познал гул стихий и мог сочинять стихи в редкие минуты отдыха и раздумий.

Автор книг стихов "Моряна" (Молдова), "Солёные ветры", в прозе — "Жизнь в перескоп. Видения реликтового подводника", "Приказано соблюдать радиомолчание", "Морские бывальщины" и других.

В 1992 году контр-адмирал Анатолий Тихонович Штыров, как ветеран "холодной войны на море", был приглашён в Китайскую республику Тайвань, где был награждён нагрудным знаком "Почётный подводник ВМС Тайваня". 

За свои публикации объявлен лауреатом литературных премий им. Андрея Первозванного и "Золотой кортик". 

Жена — геолог-дальневосточница. 

Проработала 35 лет на Колыме, в Якутии, в горах Сихотэ-Алиня, на Камчатке. 

Вырастил двух сыновей. 

Вячесла́в Штыро́в (родился 23 мая 1953, Хандыга, Томпонский район, Якутская АССР) — российский и якутский политический и общественный деятель, Президент Республики Саха (Якутия) (2002—2010).

У контр-адмирала Анатолия Тихоновича Штырова, было как бы две жизни. 

Одна — внешняя, на поверхности. 

И другая жизнь, как у подводной лодки в глубинах Мирового океана, с почти никому не известным местонахождением ... 

Это была другая половина его судьбы — литературная, поэтическая, скрытая от глаз начальства, от публики и, к сожалению, не известная в литературной среде. 

КАМЧАТСКОЕ УТРО 

Вулканы спят. И море не кипит. 
Ушли тепло и мрак вчерашней бури. 
И тишина. Со мной одна не спит, 
И белый лоб Вилючинская хмурит.

А вот и пёс приблудный. Не один 
Встречаю утро, значит, в эту стужу. 
Он трётся о сукно моих штанин, 
Как будто век со мной, бродяга, дружен. 

Ты только, шелудивый, помолчи. 
Будь человеком, помолчи со мною. 
Присядь и подхалимски не стучи Хвостом. 
Я полон этой тишиною. 

Как хорошо, что нет вокруг людей! 
Тебе на них не надо пастью щерить, 
А мне совсем не хочется, ей-ей, 
Ни вежливость блюсти, ни лицемерить. 

Я эту ночь провёл на берегу, 
Сидел, курил, уйдя с измятой койки, 
И слушал гул, протяжный моря гул. 
А ты, конечно, шарил на помойке. 

Так хорошо на этом берегу! 
Здесь призраки в давно застывшем чуде
Историю России стерегут 
Заклёпанными жерлами орудий.

Здесь, на краю заброшенной земли, 
Не ведая крутой науки боя, 
Немеркнущую славу обрели 
Простые безызвестные герои. 

Из грозных бурь и вязкой тишины, 
Как горные пласты, ложатся годы, 
Где дальними сполохами войны 
Освещены забытые походы.

Придёт закономерная пора, 
И новое, слепое поколенье 
Всё, ярко пережитое вчера, 
Повыбросит без тени сожаленья.

Ты мне больную лапу не тяни! 
Она, как и положено собаке, 
Не перебита, Боже сохрани, 
Из-за угла, а смята в честной драке. 

Уже вовсю окрасился восток, 
А мы сидим в тиши необычайной. 
Ну что ж, пошли. Ты здорово помог 
Мне в эту ночь, друг верный, друг случайный. 

Камчатка, Сопка Любви, декабрь 1978 г.

* * *

Расчистив пыль уже прожитых лет, 
Храню в душе бесценную находку — 
Свой звёздный час, когда на глубине 
Водил свою упрямую подлодку. 

Там грозного величия полна, 
Гнетущая для слабых, тишина.

Пока живой, да будет жить со мной 
Мой экипаж, исполненный отваги, 
С которым покрестил я шар земной 
На деле, под водой, не на бумаге. 

Их не забуду, в памяти храня, 
За то, что трусость выжгли из меня. 

Мы не успели подвигов свершить, 
Попасть в легенду. То — судьбы капризы. 
Но там, где мы единожды прошли, 
Был сонм врагов тревогою пронизан, 

И может быть, всё рации стучат 
Зловещие столбцы координат. 

Боялся враг! Осиное гнездо 
Гудело так, в эфире было тесно —
И янки, и потомки бусидо, 
И новые потомки Поднебесной. 

И до сих пор нет атомной чумы 
Лишь потому, что там не спали мы, 

Укутанные пеной с головой, 
Когда стальная рыба в знобкой дрожи, 
Взвывала сталь, мы панцирь ледяной 
С лица сдирали с бородой и кожей, 

Когда в кипенье волн гороподобном 
Ждала нас бездна холодом утробным.

Мне грустно вспомнить неизбежный час, 
Когда, изрезав под водой полмира,
По узкой сходне я в последний раз 
Сошёл на пирс. Уже не командиром. 

Но всё течёт. Усталый и больной, 
Воюю вот с чернильницей штабной. 

А там — друзья, которых больше нет. 
Растаял след отваги незабвенной. 
Они — на дне. И миллионы лет 
Не тронет их теперь дыханье тлена. 

Их, родине списавшей не в укор, 
Американцы ищут до сих пор.

Списавшей ли? Там памятник стоит 
У пирса, кособокий и щербатый. 
Его слепили из бетонных плит 
Солдаты гарнизонного стройбата. 

Сварили рубку из листовой жести, 
И сурик не жалели. Всё по чести. 
Подводному отдали кораблю 
Дань местные народные умельцы, 

Мы жёнам их собрали по рублю, 
Так на Руси сбирали погорельцам. 
А бронза — та на идолов нужна. 
Большой расход, великая страна! 

Кто помнит, этим время вымирать, 
А дети долгогривые забудут 
И будут с удивлением взирать 
На это доморощенное чудо. 

И только первогодки из подплава 
Прочтут слова чужой и грустной славы. 

А нам-то что? Уж недалёк расчёт. 
Дела свои, как говорят, — "на бочку". 
Придёт косая, скоренько сочтёт 
И влепит уж не запятую. Точку. 

1976 г.

* * *
Я помню, как Санина "Щука" 
В зимовке торосы скребла, 
А Санина Дашенька, в муках, 
Ему близнецов принесла. 

Для Сани — и гордость, и радость. 
Да тут завопила беда: 
А жить-то им, крохотным, надо, 
Идти-то вот только куда?

Матросики вырыли яму, 
Собрали в кладовках старьё, 
Слепили лежанки из хлама. 
Прими-ка, Дашуня, жильё! 

И мы, убегая к рыбачкам, 
Считали за долг и за честь 
Притырить хоть сахара пачку, 
Чтоб Даше послаще поесть. 

Наладить дымящую печку, 
Ступеньки в заносах пробить,
Проверить коробку-аптечку, 
Дровишек каких нарубить. 

Два года спустя мы узнали — 
Настал же мученьям конец! — 
Что Сане на Балтике дали 
Две комнатки — счастья венец! 

Напившись для первой разрядки — 
Ведь повод-то, повод какой! 
Гудела, как улей, Камчатка... 
А в яму вселился другой. 

1975 г. 

Презентация книги А.Штырова "Жизнь в перескоп. Видения реликтового подводника" на http://www.youtube.com/playlist?list=PL0BD9D68EFA6F5C80

Контр-адмирал Анатолий Штыров. Человек - эпоха.